logo

руководитель – д.и.н., зав. отделом истории, этнологии и социологии Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН М.Н. Балдано

Во время экспедиции были проведены исследования с применением методов количественной и качественной социологии (фокус-группы, интервью, беседы, case study), был отработан инструментарий, наработан фактический материал  (фоторяд, аудиозапись, сбор документального материала). Исследования проведены в Селенгинском аймаке Монголии: г. Алтанбулаг, сомонах Ерөө, Хүдэр, Шаамар, а также в г. Улан-Баторе Проведены 2 фокус-группы, проинтервьюированы 15 человек, собран материал в Музее политических репрессий в Улан-Баторе.

Полученные в результате опроса и бесед сведения представляют собой рассказы об истории переселения бурятских родовых групп, территориальном расселении; воспоминания старших родственников о репрессиях, оставивших глубокий след в исторической памяти монгольских бурят; данные, характеризующие культурный, хозяйственный уклад этнической группы в исторической динамике; сведения о традиционной обрядности, религиозных традициях; современное возрождение бурятской идентичности.

Уточнены количественные данные о бурятской диаспоре в Монголии. Интенсивная миграция бу­рят на территорию Монголии в начале ХХ в. была вызвана политической дестабилизацией, связанной с революцией 1905 г. и Русско-японской войной, а также (возможно, это была более веская причина) аграрной реформой 1906 г. из-за кото­рой многие буряты потеряли часть своих кочевий. В самом конце ХIX в. в Монголию переселилось более 700 семей, они  компактно поселились в сомоне Тэшиг Булганского аймака. Часть бурят ушла в Монголию под влиянием идей панмонголизма (Ринчино, Жамцарано, Данзан, Амар) сразу же после создания Монгольского государства в 1911 г. События, связанные с революцией 1917 г., инициировали сле­дующую волну эмиграции, в основном забайкальских бурят. В течение короткого периода от потрясений революции и Гражданской войны на территорию Халхи бежало более одной тысячи семей, т.е. около 5 тыс. человек с большим количе­ством скота. Введение советской власти в Восточной Сибири не остановило потока бурятских эмигрантов в Монголию. Они осели на приграничных северных территориях Цэцэнханского аймака. Среди беженцев преобладали агинские и хоринские буряты. В 1923 г. буряты в Монголии получили монгольское гражданство, были сформированы бурятские хошуны – шесть админи­стративных единиц (в аймаках Хан Хэнтий и Богдохан уул – хошуны Эг Сэлэнгэ, Иро гол, Улзы гол, Онон гол, Хэрлэн гол, Халх нумгуур), в которых были размещены 2843 бурятских семьи, или 12765 человек, имевших 91813 голов скота. К концу 1929 г. гражданство получили еще 9243 семьи, или 35517 человек. Буряты в Монголии продолжали вести хозяйство традиционным способом. Для обеспечения бурятским переселенцам земли на севере страны, в районе Хэнтэйских гор, были выделены большие террито­рии с плодородной землей. Халха-монголы были переселены в другие ме­ста. Правительство освободило бурят на три года от уплаты налогов и несения во­енной службы. Репрессии начались в 1933 г., усилившись к 1937-1938 гг., в результате которых было физически истреблено более 12 тыс. бурят-мужчин (по некоторым данным, до 15 тыс.). Многие подверглись принудительной репатриации. Они были обвинены в панмонголизме, шпионаже и др. Из-за страха перед преследованием буряты перестали призна­ваться в своей этнической принадлежности, прекратили носить традиционную одежду и употреблять бурятский язык в общественных местах. Истребление большинства мужчин вызвало значительный рост халха-бурятских браков, что в результате приве­ло к ускоренной ассимиляции монгольских бурят. Культурная пе­редача была во многом прервана вследствие физического уничтожения представителей ламства и интеллигенции.

По официальным данным, число бурят, проживающих сегодня в Монголии, со­ставляет 40620 человек, то есть 1,7 % общего числа населения Мон­голии. Из них 10 тыс. проживает в Улан-Баторе. Однако респонденты отмечают, что, по неофициальным данным, численность бурят в Монголии приближается к 100 тыс. человек. Самое большое количество бурят насчитывается в аймаке Дорнод, они компактно проживают в сомонах Баян уул, Баяндун, Дашбалбар, Цагаан Овоо. В Хэнтийском аймаке буряты живут в сомонах Батширээт, Биндэр, Дадал, Норовлин и Баян-Адарга. В Булганском аймаке они составляют сплоченную общину в сомоне Тэшиг, в Селенгинском аймаке самое большое число бурятов – в рай­оне Алтанбулага, в сомонах Ероо, Худэр и Шаамар. В Централь­ном аймаке буряты сосредоточены в сомоне Мунгэнмур, в Хубсугульском аймаке – в сомоне Цагаан-Уур. Живущие в Монголии буряты происходят из разных племенных и территориальных единиц, из которых самыми многочисленными являются селенгинские (Селенгинский аймак), хоринские (Хэнтийский и Дорнодский аймаки), агинские (Дорнодский аймак), тункинские и закаменские буряты (Булганский и Хубсугульский аймаки). В Селенгинском аймаке Монголии в сомонах Ероо, Худэр, Шамар респонденты принадлежали к выходцам из восточных бурят: 1 – из агинских, 1 – из хоринских и 2 из селенгинских бурят. Там же проживают немногочисленные сонголы.

Для большинства этнических групп Монголии, в том числе и бурят, этническая иден­тичность является второстепенной по отношению к национальной идентичности – осознания себя монголами. Они чувствуют себя равноправными членами монгольской нации наравне с халха-монголами: нацией, понимаемой не только как политическое образование, но и как этнокультурная общность, имеющая одних предков и совместную историю. Монголии удалось реализовать план социалистической унификации, опирающейся на культуру и язык халха-монголов. Историческая память и родовое сознание бурят Монголии (если сравнивать их с шэнэхэнскими бурятами Китая) не отличаются высокой степенью устойчивости и не играют большой роли для под­держания этнической связи с другими бурятскими группами. Некоторые из рес­пондентов считают, что буряты в сложившихся условиях сознательно приняли такое положение вещей, не видя необходимости в каких-либо действиях для реанимации собственно бурятских традиций. Тем не менее, они хранят воспоминания об об­стоятельствах и событиях, связанных с исходом, о сложных временах, повлиявших на судьбу бурятской диаспоры в Монголии. Процесс этнической консолидации монгольских бурят еще далек от завершения. И этот вопрос требует дальнейшего исследования и мониторинга.

Адаптацию мы рассматриваем как сложный, многогранный и многосторонний процесс знакомства, привыкания и приспособления мигрантов к новым условиям жизни. Целостный процесс адаптации распадается на целый ряд частных адаптаций: политическая, экономико-хозяйственная, социально-организационная, поселенческо-территориальная, трудовая, этническая, культурная, информационная, образовательная. Для внешних мигрантов необходимы практически все частные виды адаптации.

По мере укрепления социально-экономического положения вчерашнего мигранта происходит ослабление тех прочных нитей, которые связывали его на ранних стадиях адаптации с представителями своей диаспоры. Степень ослабления этих связей прямо пропорциональна росту уровня дохода мигранта. Если все или многие представители этнического меньшинства продвигаются вверх по социальной лестнице новой родины, эти связи могут опуститься до уровня дружественных, где от этнической сплоченности не останется и следа. Более того, часто вчерашний мигрант пытается отказаться от своего прошлого. Вполне закономерно, что по мере смены поколений происходит процесс «размывания» этнической группы, еще недавно казавшейся сплоченным монолитом.